СОМОВ Константин Андреевич (1869-1939)

С многочисленных автопортретов Константина Андреевича Сомова пристально смотрит лицо, отмеченное - почти пораженное - глубокой серьезностью. А между тем этот художник вошел в русское искусство как мастер очаровательных, забавных, но легковесных "пустячков" галантного жанра из жизни дам и кавалеров XVIII века. И хотя Сомов был также интереснейшим портретистом и автором прекрасных натурных пейзажей, все же личность его, которая рисуется нам по его письмам и дневникам, безусловно, шире и значительнее того жанра, который он столь решительно избрал. Таков один из глубоких парадоксов сомовского творчества.

Сомов - крупнейший представитель объединения "Мир искусства", но занимает в нем особое место. Мирискусники имеют множество заслуг перед русской художественной культурой. Они открыли зрителю многое забытое в русском искусстве, высоко подняли культуру книжного оформления, сделали работу художника в театре настоящим искусством. Словом, были прежде всего универсалами, занимавшимися всем равно усердно. Это качество, однако, не было свойственно Сомову. Он почти ничего не создал для театра, а его работы в книге нельзя отнести к лучшему, что им сделано. Сомов никогда не стремился стать культурным деятелем, подобно его другу Александру Бенуа: он всегда был прежде всего художником. И хотя всю жизнь остро, болезненно был недоволен собой, но не из-за недостатка широты диапазона своего творчества, а из-за недостаточного, как ему казалось, совершенства в чем-то единственном, что считал главным. А диапазон, поле зрения могли сужаться, и сужались до предела: от узкого мирка прогулок и фейерверков до - в последние годы - уголка комнаты, фрагмента стола, до края зеркала с отражением собственного лица.

Сомов постоянно ставит себя в труднейшие условия, все больше ограничивая сюжеты своих произведений. Его искусство отличается строгой дисциплиной и последовательностью. Одно из проявлений этого - отточенность мастерства. Художник искал совершенства до самой смерти. В том, что касается твердости рисунка, безупречности контура, изысканности красок - вообще "отделки формы" тщательной, но не засушенной - он на высоте, и мастерство его растет с годами, в поздних работах даже переходя некую границу обычного. Сомова отличает вкус к детали, к отдельным штрихам целого. Таковы незабываемые красные каблучки миниатюрных туфелек его кавалеров и дам.

Сомов, как истинный мирискусник, любил прошлое, и, как у многих из его друзей, любовь эта возникла еще в детстве. Он родился в семье А.И.Сомова, крупного историка искусства, хранителя Эрмитажа, обладателя большой коллекции старой живописи и особенно графики. И то, что в детстве Костя Сомов держал в руках рисунки Федотова или старинные гравюры, не прошло для него даром. Он чувствовал себя словно их прямым последователем. Ретроспективизм художника заключался не в бегстве в прекрасное "вчера", но скорее в том, чтобы, внимательно вглядываясь в реальный мир, найти в нем незримые, глубоко интимные связи с прошлым, основанные на "внутренней памяти". В автопортрете 1898 года Сомов изображает себя полулежащим на старинном диване. Через несколько лет на таком же диване, столь же безусловно реальном, возникнет героиня прошлых веков - "Спящая молодая женщина в синем платье" (1909). Только голова ее безвольно склонена к плечу, глаза закрыты, а художник бодрствует, вслушивается в "голоса минувшего". В самые натурные его работы бывают неожиданно вкраплены воспоминания. Акварель "В детской" (1898) с раскрытым окном в сад, детскими игрушками на сундуке выполнена с натуры и, казалось бы, так ясна и проста. Но недаром часы на стене стоят, а фигурки персонажей - женщины и детей - появляются лишь в зеркале. Реальную сцену Сомов увидел как призрак ушедшего детства, на мгновение всплывающий в зеркале дома, где остановилось время.

Сомов получил художественное образование в Академии художеств, в течение трех лет занимался в мастерской И.Е.Репина. Но в 1897 году он бросает Академию. Действительно, в эти годы он уже вполне самостоятельный художник. Среди его ранних работ - свежий, пленэрный "Портрет Н.Ф.Обер" (1896) и уже в чем-то только "сомовский"Портрет отца" (1897), где модель странно застыла, а зеркало, в котором отражение смещено, вносит неожиданный, почти беспокоящий акцент: за спиной человека словно открывается какая-то завеса, о которой он не знает. Прошлое просвечивает сквозь настоящее. Та же идея вызывает к жизни и "ретроспективные портреты", героини которых примеряют на себя платья и позы прошлых веков: "Портрет А.К.Бенуа" (1896), "Дама в голубом (Портрет Е.М.Мартыновой)" (1897-1900), "Портрет А.П.Остроумовой" (1901).

Еще в академические годы появляются у Сомова первые "галантные жанры" ("Отдых на прогулке", "Дама у пруда", 1896). Круг их сюжетов крайне ограничен, содержание подчеркнуто незначительно. Все это вызывало известное раздражение у Репина, который никак не мог понять, зачем его талантливый ученик напускает на себя "детскую глупость зеленой травки". Репин, однако, прекрасно понял намеренность этой ограниченности сомовских жанров. Сомов - далеко не единственный среди художников рубежа веков, кто превращает человека в марионетку, отказываясь изображать его во всей полноте жизни и души. Но у Сомова такое бессилие искусства предстает как глубоко осознанный, драматический, но неизбежный факт, которому он бесстрашно следует, все больше подчеркивая кукольность своих персонажей. Особенно драматична "Дама в голубом". Художник укладывает свою героиню в схему, в которой у нее нет возможности выразить свою печаль иначе как в условных, изысканных жестах. Контраст горестно сжатых губ дамы в голубом и бессловесной красноречивости ее взгляда и жеста создают здесь образ трагической немоты. Герои сомовских портретов и композиций скованны, замкнуты в оболочке лица или позы. Взгляды их часто направлены на зрителя, а губы плотно, в ниточку сжаты - они обречены на молчание. В портрете Е.П.Олив (1914) модель с пальцами, сплетенными в замок, напоминает рядом стоящую фарфоровую статуэтку. Трудно поверить, что несколькими годами раньше у Серова та же женщина действительно жила, двигалась. Такой же автоматизм отличает и персонажей жанров Сомова, танцевальная пластика которых сродни тем ужимкам и кривлянью, что помогает вытеснить из сознания неприятные мысли.

Среди наиболее значительных работ Сомова - серия графических портретов, в числе которых портреты А.А.Блока (1907), Е.Е.Лансере (1907), М.А.Кузмина (1909), М.В.Добужинского (1910). В них художник достигает вершины своего мастерства. Но чем больше внимания уделяет он самой оболочке, "скорлупке" лиц, тем больше они выглядят пустыми, лишенными выражения. Блики на их лощеной поверхности не дают никакой возможности проникнуть в душу - лица буквально становятся отталкивающими. Но неверно было бы видеть в этом отрицательную характеристику - это не качество изображенных людей, но скорее качество самого изображения. Оно тяготеет к натурализму, но в нем подчеркнута его иллюзорность, фиктивность. Такая иллюзорность есть и вообще качество сомовского мира, очаровательного именно в своей мимолетности, подобной фейерверку. Персонажам неведом близкий конец - о нем догадывается зритель. Поэт Михаил Кузмин видел в идиллических сценках Сомова "череп, скрытый под тряпками и цветами", но, пожалуй, это сказано куда более прямолинейно, чем изображено у самого художника. Он лить изредка прямо указывает на неизбежность ("Арлекин и смерть", 1907). Скорее сама нота безмятежности гармонии и золотой вечерний свет намекают на то, что это "воздушный замок".

Но мир Сомова и действительно все больше погружался в мечту. В двадцатые годы жизнь его становится трудной. Возможности частных заказов резко уменьшаются, в театре он не работает, на какую-либо службу не способен. Настроения печали и ностальгии все чаще прорываются у него рядом с сугубо эротическими сюжетами, к числу которых относятся знаменитые иллюстрации к "Книге маркизы" (1918). В картине "Фейерверк" (1922) чувством отстраненности и легкой печали, которое раньше внушал Сомов зрителю, наделены уже сами персонажи: так смотрят они на огни и вспышки празднества, к которому сами непричастны, смотрят на другой берег реки.

В 1923 году Сомов уезжает в Нью-Йорк с выставкой руского искусства. В Россию он уже не вернулся, остался в Париже. Парижский период творчества художника все еще недостаточно известен. Он иллюстрирует книги, пишет портреты, любовно и тщательно перебирает предметы в натюрмортах. В эти годы натюрморт для него - жанр почти центральный. В картине "Натюрморт. Окно. Пейзаж" (1934) само название перечисляет удаляющиеся вглубь объекты изображения. Стол, на котором сверкают стеклянные флаконы, часы и даже переплеты книг, загораживает дверь-окно, верхняя застекленная створка которого распахнута в солнечный свет и зелень листвы. Свет проникает в темный мир комнаты, но стекло, повернутое под таким углом, что зеркально отражает пейзаж за окном, отталкивает его, исторгает всю "заоконную" действительность вне пространства интерьера. Створка окна как будто поворачивается на петлях, захлопывается и выбрасывает отражение пейзажа в сам пейзаж, и в этот момент оказывается, что стекла в раме действительно суть зеркала, замыкающие темную тишину комнаты саму на себя.

Сомов скончался в Париже 6 мая 1939 года на руках у близкого друга. Он давно уже был тяжело болен и почти беспомощен. Ему повезло: он не дожил до объявления войны, начала которой так боялся.